Краска экспострой на нахимовском: «KRASKI-ONLINE»: . , — 24, «», 3 , 417-418

Ремонт с характером

Потолок, стены, пол — приступать к отделке профессиональные дизайнеры и строители советуют именно в таком порядке

Фото: shutterstock

Каждый, кто хоть раз пережил ремонт, клянется, что больше никогда не начнет его снова, но однажды с наступлением весны ловит себя на мысли, что опять погружается в мечты… Словом, ремонт — естественное состояние «человека домохозяйствующего». А укротить непростой ремонтный характер помогут профессиональные консультанты магазинов, которые представлены в Центре дизайна и интерьера «Экспострой на Нахимовском», и дизайнеры, которые приезжают сюда в поисках свежих творческих идей и нестандартных отделочных материалов.

Определившись с полами в ванной и на кухне (керамогранит, керамическая плитка, ламинат, дерево, etc., о чем мы говорили в прошлый раз), можно двигаться дальше — по стенам и потолку. Нет, не расстраивайтесь, бегать по потолку от ужасов ремонта не придется — огромный выбор материалов, представленных в «Экспострое на Нахимовском», вкупе с советами профессионального дизайнера позволят подобрать для вашего потолка что-нибудь посимпатичнее отпечатков ног хозяина.

Ну а теперь несколько серьезных советов. По потолку и правда придется если не пробежаться, то пройтись в самую первую очередь: потолок, стены, пол — приступать к отделке профессионалы советуют именно в таком порядке, иначе ваша роскошная паркетная доска или красивый ламинат могут быть серьезно испорчены (читай — безвозвратно потеряны).

В «верхней отделке» по-прежнему актуальны навесные потолки и гипсокартон, который, во-первых, экологичен, а во-вторых, хорошо режется и пилится под любые размеры. Кроме обычного гипсокартона, потолок можно оформить деревянными и шпонированными панелями и даже использовать пробковое покрытие.

Выбор отделочных материалов, помимо эстетических запросов и экономических возможностей хозяев жилья, зависит еще от множества причин, начиная с предназначения помещения. Вот, скажем, краска: для ванной нужна более влагостойкая, для детской, наверное, стоит подобрать максимально экологичную… Хотя все высококачественные современные краски влагостойки и не содержат вредных примесей, поэтому могут быть использованы практически везде.

Краска бывает матовая, полуматовая или глянцевая, и, увы, заранее никогда не известно, какая будет эффектнее смотреться именно в вашей квартире. Поэтому, прежде чем затариваться понравившимся вариантом, поступите так, как обычно советуют профессиональные консультанты в магазинах «Экспостроя на Нахимовском»: купите пробник — маленькую баночку краски (у всех серьезных производителей такие есть), сделайте выкрас (формата А4, как бумажный лист, или еще лучше формата А3, как развернутая газета) и, прикладывая выкрас, посмотрите, как краска будет смотреться вот на этой стене у окна, и вот на этой, противоположной, и еще вот в том углу, где, может быть, разместится напольная ваза…

И если вы думаете, что выбирать придется между белым, серым и светло-бежевым, то глубоко ошибаетесь! У каждого серьезного производителя минимум десять оттенков белого, десять оттенков серого и любого другого цвета — десять минимум! Кроме того, краску могут колорировать специально под дизайн-проект, и она будет вообще эксклюзивного, только вашего цвета. К тому же чем качественнее краска, тем фактурно интереснее она может смотреться. Словом, покупать краску в полном объеме можно, только проведя разведку боем, то есть тщательно подобрав ее вместе с дизайнером.

Конечно, в отделке стен можно использовать и другие материалы: декоративную штукатурку (выгодно смотрящуюся, но капризную, и, как уверяют дизайнеры, хороших штукатурщиков еще пойди найди), обои (по-прежнему актуальны, хотя сегодня используются, как правило, как декоративный элемент — для создания эффектных цветовых пятен), ткани и текстильные обои (у нас не самый популярный, но в грамотном исполнении очень выигрышный отделочный материал), дерево (вариант на все времена) и т. д.

Что касается пола, то и массивная доска с геометрическими орнаментами, и инженерная доска с металлическими вставками, и красиво подобранный ламинат — все это сегодня в тренде.

Кстати, ковры тоже не ушли в далекое прошлое: те, кто внимательно читал материалы прошлого цикла «Интерьер с характером», знают, что в некоторых стилях без ковров не обойтись, они там почти неотъемлемый элемент. Словом, весь Центр дизайна и интерьера «Экспострой на Нахимовском» с его более чем 1000 магазинов, в которых представлено более 4000 брендов, стоит обойти не торопясь, чтобы подобрать тот материал, который больше всего греет вашу душу и меньше всего заставляет думать о напрасно потраченных деньгах. А уж когда речь пойдет об отделке кухни, торопливость станет просто опасной! Но об этом — в следующий раз.

Получите консультацию от профессиональных архитекторов и дизайнеров в Центре дизайна и интерьера «Экспострой на Нахимовском».

Консультант проекта: Архитектор-дизайнер Анастасия Ковальчук

Подбор цвета, исходя из особенностей вашего характера и образа жизни

8-800-700-4479

Мы в WhatsApp

TelegramWhatsApp

Click to order

Ваша корзина

Если хотите добавить в корзину другие цвета, закройте данное окно и продолжите выбор – все добавленные цвета сохраняются. Если заказ сформирован – оформите его.

Узнайте, какие цвета подходят вам

Пройдите короткий тест, чтобы узнать, какое семейство цветов соответствует вашему характеру и образу жизни

Пройти тест

Вопрос 1 из 9

Вы переезжаете. У вас есть выбор между этими 4 квартирами, какую из них вы выберите?

Следующий вопрос

Вопрос 2 из 9

Теперь, когда вы выбрали новую квартиру, пришло время выбрать кухню:

Предыдущий вопрос
Следующий вопрос

Вопрос 3 из 9

Вам также потребуется диван, выберите его:

Предыдущий вопрос
Следующий вопрос

Вопрос 4 из 9

Выберите картину, которой хотели бы украсить стену:

Предыдущий вопрос
Следующий вопрос

Вопрос 5 из 9

Скоро новоселье. Немного ароматов для дома создадут нужную атмосферу. Какой аромат подойдет вам:

Предыдущий вопрос
Следующий вопрос

Вопрос 6 из 9

Все готово, и вот-вот приедут ваши друзья. В каком стиле вы хотели бы оформить стол к их приходу?

Предыдущий вопрос
Следующий вопрос

Вопрос 7 из 9

Выберите, от чего будете отталкиваться при составлении меню новоселья:

Предыдущий вопрос
Следующий вопрос

Вопрос 8 из 9

Каким будет главное блюдо вечера:

Предыдущий вопрос
Следующий вопрос

Вопрос 9 из 9

Чтобы закончить на сладкой ноте, нужен подходящий десерт:

Предыдущий вопрос
Показать результат

Результат

Для вас подходит коллекция цветов:

Коллекция с большим количеством светлых оттенков для создания воздушной, легкой, неформальной атмосферы. Подходит для энергичных, позитивных людей.

Ваше имя

E-mail

Телефон

Что вы собираетесь красить?

Дух данной коллекции – это элегантность. Здесь много серых и холодных оттенков. Подходит для людей, которые хотят создать атмосферу изысканности и элегантности.

Ваше имя

E-mail

Телефон

Что вы собираетесь красить?

Это коллекция с теплыми цветами, которые создают дружественную, семейную атмосферу. Представьте ужин за большим деревянным столом, с индейкой и домашними пирожными. Цвета данной коллекции помогут создать теплый, семейный уют.

Ваше имя

E-mail

Телефон

Что вы собираетесь красить?

Коллекция с насыщенными, но при этом холодными цветами. Подходит для создания атмосферы люкса, исключительности, индивидуальности. Это коллекция для решительных и харизматичных людей, которые знают, чего хотят и не спрашивают советов при выборе цвета.

Ваше имя

E-mail

Телефон

Что вы собираетесь красить?

Магазины французской краски

Магазин 1:
г. Москва, Нахимовский проспект 24 (ЦДиИ ЭКСПОСТРОЙ), павильон 2, бутик 111

Магазин 2:
г. Москва, Нахимовский проспект 24 (ЦДиИ ЭКСПОСТРОЙ), павильон 3, бутик 215

Магазин 3:
г. Москва, Нахимовский проспект 24 (ЦДиИ ЭКСПОСТРОЙ), 3 павильон, 140 стенд

Магазин 4:
Москва, Нижняя Сыромятническая 10, Пространство дизайна Артплей. Строение 3, подъезд В, 1-й этаж, помещ. 95 1/2.
Тел: +7 903 540-98-16

8 (800)-700-44-79

[email protected]

Свяжитесь с руководителем нашей компании по вопросам, связанным с обслуживанием, ассортиментом или выполнением вашего заказа – написать руководителю в WhatsApp

Святая Русь: памятники средневековой литературы | История русской литературы

Фильтр поиска панели навигации

Oxford AcademicИстория русской литературыЛитературные исследования — WorldBooksJournals
Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации

Oxford AcademicИстория русской литературыЛитературные исследования — WorldBooksJournals
Термин поиска на микросайте

Расширенный поиск

• 
  Иконка Цитировать
  
  Цитировать

• Разрешения

• Делиться

  • Твиттер
  • Подробнее

CITE

Kahn, Andrew and Ersion,

‘Holy Rus’: достопримечательности в средневековой литературе ‘

,

История российской литературы

(

, Оксфорд,

2018;

онлайн,

3

,

2018;

онлайн,

3,

,

,

2018;

Oxford Academic

, 24 мая 2018 г.

), https://doi.org/10.1093/oso/9780199663941.003.0004,

по состоянию на 16 ноября 2022 г.

Выберите формат
Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации

Oxford AcademicИстория русской литературыЛитературные исследования — WorldBooksJournals
Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации

Oxford AcademicИстория русской литературыЛитературные исследования — WorldBooksJournals
Термин поиска на микросайте

Advanced Search

Abstract

В этой главе обсуждается, как тексты устанавливали и закрепляли связь между духовной благодатью Киевской и Северной Руси и монашеской жизнью. Жития, проповеди и молитвы, написанные в монастырях и включенные в местные сборники, помогли распространить основные представления об обращении Владимира в Киеве и о неразрывной связи между территорией Руси, уже считавшейся в фольклоре волшебным местом, и Православная вера. В главе представлены типы национальных и индивидуальных историй, рассказанных в литературе. Текстовое производство по-прежнему базировалось в монастырях и оставалось стабильным как рукописная культура, но новые стили письма изменили и усилили риторический характер широкого спектра форм, включая агиографию, легенды, рассказы о чудесах и юродивых и проповеди.

Ключевые слова:
рассказы об основании, проповеди, жития святых, чудеса, молитва, богатырские миряне, культ Марии, юродивый, словесное плетение

Предмет

Литературоведение — Мир

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Войти

Получить помощь с доступом

Получить помощь с доступом

Доступ для учреждений

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

1. Нажмите Войти через свое учреждение.
2. Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
3. При посещении сайта учреждения используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
4. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

1. Щелкните Войти через сайт сообщества.
2. При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
3. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Войти с помощью личного кабинета

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. Смотри ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

• Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
• Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т. д.

Покупка

Наши книги можно приобрести по подписке или приобрести в библиотеках и учреждениях.

Информация о покупке

Путь Фихте | Нация

• Глобализация
• Книги и искусство
• 2-9 сентября 2013 г. Выпуск

Иоганн Готлиб Фихте предпринял чистый поиск истины. Он также не доверял международным рынкам. Делает ли это его предком антиглобалистских активистов?

13 августа 2013 г.

13 августа 2013 г.

Не так давно англоязычные философы относились к немецкой философии между Кантом и Гегелем, как руководители СМИ, летающие между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом. Они знали, что там было много людей, но только громкие имена на обоих концах были достаточно важными, чтобы о них беспокоиться. Среди тех, кого обогнали по дороге, был Иоганн Готлиб Фихте, что, несомненно, удивило бы самого самоуверенного Фихте.

Закрытое коммерческое государство
Вечный мир и коммерческое общество От Руссо до Фихте.
Исаак Нахимовский.
Купить эту книгу

Однако совсем недавно возродился интерес к мысли Фихте. К его амбициозному описанию структур самости отнеслись более уважительно, чем это было бы, когда слово «сознание» не употреблялось в вежливой философской компании. Другие комментаторы заметили, что концепция рациональной деятельности, которая в наши дни привлекает к Канту многих философов-моралистов, лежит в основе сочинений Фихте по этике. К этому возрождению можно добавить «9» Исаака Нахимовского.0192 Закрытое коммерческое государство , ученое и весьма оригинальное исследование короткого сочинения о политике, на которое в основном не обращали внимания даже поклонники Фихте.

Нахимовский в настоящее время является научным сотрудником колледжа Эммануэля в Кембридже, и его книга написана в традициях того, что стало известно как Кембриджская школа, группа историков политической мысли, которая ведет свое происхождение от некоторых опубликованных методологических работ. Квентин Скиннер и J. G.A. Покок в 1960-е годы. Цель Кембриджской школы — рассматривать произведения политической философии как исторически специфические вмешательства в оспариваемые отношения дискурсивной власти — или, проще говоря, рассматривать тексты в контексте. Представление философии таким образом, очевидно, не очень льстит самооценке философов, предпочитающих думать о себе как о людях, стоящих выше мирских забот и устремленных на далекий горизонт вневременной истины. Тем не менее, кембриджский подход оказался очень плодотворным, особенно применительно к таким писателям, как Томас Гоббс и Джон Локк, которые стояли так близко к важным политическим событиям в Англии XVII века. Фихте тоже писал в эпоху великих политических потрясений: Французской революции и наполеоновских войн.

Фихте родился в 1762 году в Рамменау, небольшой деревушке недалеко от Дрездена. Легенда гласит, что у Рамменау был пастор, который был прекрасным проповедником, и что однажды местный аристократ барон фон Мильтиц приехал в деревню, чтобы послушать его. Фон Мильтиц прибыл на службу слишком поздно, но жители деревни призвали молодого Фихте — ему было тогда около 9 лет, и он работал мальчишкой-гусыней — прочитать проповедь по памяти. Правдива эта история или нет, но Фихте действительно попал под защиту барона, который оплатил его обучение в знаменитой Шульпфорте (впоследствии среди ее учеников был Фридрих Ницше). Он также поддерживал учебу Фихте в университете с идеей, что Фихте должен стать священником. Но Фихте был менее чем преданным учеником, который часто выпивал сверх потребности, как очаровательно выразился один из его биографов. После смерти барона его вдова потеряла терпение, и Фихте оказался, как и многие молодые люди того времени, подрабатывающим домашним учителем.

Это была трудная роль даже для менее бестактного и самоуверенного человека, чем Фихте. Хотя наставник был частью семьи, его статус был подчиненным в очень статусном возрасте. Молодые люди, которые становились репетиторами, обычно были лучше образованы, чем нанимавшие их купцы и мелкие аристократы, и они часто, подобно Фихте, были полны эгалитарных идей Руссо и Просвещения. По крайней мере, Фихте не зашел так далеко, как поэт Гельдерлин, который еще больше осложнил свое положение, влюбившись в жену своего хозяина (что принесло им обоим одновременно и великую поэзию, и почти невообразимую муку). Фихте никогда не удавалось удерживать должность дольше короткого времени — он потерял одну работу после того, как вручил своим работодателям полезный список их недостатков как родителей, — и поэтому в течение нескольких лет он скитался по немецкоязычному миру, живя впроголодь. .

* * *

Именно в это время Фихте пришел в философию. Студент в Лейпциге предложил Фихте заплатить за обучение кантианской философии, и Фихте согласился. Он не читал Канта, но нуждался в деньгах. Он прочитал все три «Критики» Канта за несколько недель и был очарован. Прежде всего, кантовское изложение свободы в «Критике практического разума» поразило его силой откровения. В философии Канта Фихте видел интеллектуальную защиту своей мощной эмоциональной приверженности вере в человеческую свободу и бросил на ее изучение всю свою неугомонную энергию. Он также встретился с самим Кантом, что было редкостью. Слава пришла к Канту поздно, и последние двадцать лет его жизни были потрачены на борьбу за завершение его философских письменных проектов. Он не любил посетителей, которые могли нарушить его знаменитый упорядоченный образ жизни. Кроме того, он жил в Кенигсберге, далеко на Балтике, в 330 милях к северо-востоку от Берлина.

В 1791 году Фихте получил должность, которая привела его в Варшаву, куда он отправился из Лейпцига пешком. Однако каким-то образом он поссорился со своим работодателем сразу по прибытии и был уволен, не успев приступить к работе (впервые даже для него). Угрозами и доводами он выбил себе часть денег и отправился опять пешком в Кенигсберг. Приехав в начале июля, он устроил встречу с Кантом, которая, по-видимому, прошла не очень хорошо. Фихте энергично отреагировал на неудачу. Он накатал эссе — правда, коротенькую книгу — по философии религии в духе кантовской философии и послал ее Канту. Великий человек прочитал сочинение, последовал еще один визит, и на этот раз дела пошли гораздо лучше. К тому времени, однако, у Фихте снова кончились деньги, и, будучи Фихте, он пытался прикоснуться к Канту за ссудой. Неудивительно, что Кант не предлагал финансировать Фихте, но сделал предложение. Он предложил опубликовать эссе Фихте и порекомендовал его своему издателю в Кенигсберге, который заплатил Фихте аванс.

В этот момент все становится неясным. Когда весной 1792 года была опубликована книга «Попытка критики всего Откровения », по какой-то причине она была напечатана без имени автора. Более того, уже некоторое время было известно, что Кант писал работу о религии. И, конечно же, книга вышла в Кенигсберге в издательстве, ранее издававшем Канта. Так что же должны были подумать читатели?

Allgemeine Literatur-Zeitung of Jena (журнал, основанный для пропаганды кантовской философии) не сомневался. В номере от 30 июня утверждалось: «Всякий, кто прочтет хотя бы малейшее из тех сочинений, которыми кенигсбергский Философ заслужил себе бессмертную заслугу от имени человечества, тотчас узнает возвышенного автора этой работы!» Каково же было удивление, когда в номере от 22 августа появилось следующее заявление:

Автор книги «Попытка критики всего Откровения 9». 0193 — г-н Фихте, кандидат богословия, родом из Лаузица, в прошлом году недолго проживавший в Кенигсберге, ныне домашний наставник графа фон Крокова в Крокове, Западная Пруссия, в чем можно убедиться собственными глазами из каталога этого года. Господин Хартунг, его издатель. Кроме того, я ни в письме, ни в разговоре, как предполагает Allgemeine Literatur-Zeitung № 82, не принимал ни малейшего участия в работе этого одаренного человека и поэтому считаю своим долгом, чтобы честь, причитающаяся ему, быть оставлено неурезанным тому, кому оно причитается. И. Кант

Это был мир, где философия имела значение, и Фихте сразу же стал одной из его знаменитостей, его голос был услышан во множестве обзоров и литературных журналов того времени. Когда Карл Леонхард Рейнгольд, очень популярный в Йене профессор философии, решил уехать в Киль, Фихте попросили заменить его. Он был поспешно пройден через академические обручи (у него не было вообще никакой степени, не говоря уже о продвинутых, необходимых для того, чтобы стать университетским преподавателем) и занял свой пост в мае 1794 года.

* * *

Быть профессором философии в Йене означало быть в центре интеллектуальной жизни Германии. Университет находился под контролем Саксен-Веймара, маленького государства, которое было Парнасом немецкого Просвещения. Там председательствовал сам Гёте (с небольшой помощью своего друга герцога Карла Августа, его наследственного правителя). Однако у суда была деликатная линия в управлении университетом. С одной стороны, Йена занимала первое место среди немецких университетов того времени, потому что студенты и профессора пользовались большей свободой, чем где-либо еще. Шиллер, например, поссорившийся с властями родного Вюртемберга из-за своих либеральных симпатий, укрылся в Йене в качестве профессора истории. С другой стороны, важно было не обижать князей родных штатов студентов из опасения, что они запретят своим подданным учиться там.

Во многом благодаря Райнхольду Йена стала к началу 1790-х годов центром изучения кантовской философии в Германии. Райнхольд был интересным персонажем: австриец по происхождению и бывший иезуит, он был масоном с твердой приверженностью доктринам Просвещения. Хотя он не был философом уровня Канта, он был беглым писателем, чьи работы затрагивали многие из самых насущных проблем дня. Его пояснение Письма о кантовской философии приобрел большой вес как наиболее авторитетный путь в густые и неприступные чащи кантианства. Однако со временем у Райнхольда выработались некоторые собственные критические идеи по этому вопросу. Хотя их нелегко объяснить кратко (и, я думаю, не особенно убедительно), они удивительно важны для того, что появилось позже.

Великим достижением Канта как философа-теоретика, как утверждал Рейнхольд, было то, что он нашел путь между эмпиризмом и рационализмом благодаря своей доктрине о том, что все наши знания состоят из комбинации интуиций, исходящих из чувств, и понятий, которые оригинал для нас. Это приводит к описанию реальности, которое, хотя и является идеалистическим (мы не имеем доступа к миру объектов, независимых от наших «представлений»), не сводит, в отличие от эмпиризма, знание к набору чувственных впечатлений.

А как насчет отношения между различными элементами нашей психической жизни? Кант просто перечисляет их. Но это неудовлетворительно, говорит Рейнхольд. Любая философия — и здесь Рейнхольд следует за Кантом — должна стремиться быть системой. То есть он должен быть полным и иметь внутренний порядок, чтобы все его части были взаимно согласованы и поддерживали друг друга; всему надо давать «дедукцию», по терминологии того времени. Но для этого явно нужен какой-то первый фундамент. Эти два вопроса — основание философии и структура психической жизни — совпадают, утверждает Рейнхольд, и он предлагает свое решение в положении, которое он называет «принципом сознания»: как объект, так и субъект, и относится к обоим». Из этого, утверждал он, вытекает все остальное.

Фихте был впечатлен Райнхольдом, но к тому времени, когда он получил предложение от Йены, он пришел к выводу, что, хотя Райнхольд был в основном прав в своем диагнозе проблемы, его решение не сработает. Налицо, по-видимому, регресс: если человеческое знание представляет собой систему представлений, то, конечно, любое предложение, претендующее на то, чтобы быть основанием этой системы, само было бы представлением (или комплексом представлений) и, таким образом, нуждалось бы в собственном основании. Вследствие этого (или так кажется) основание любой философской системы само по себе не может быть частью системы. Фихте воспринял это следствие с энтузиазмом. Он утверждал, что в основе человеческого сознания, предшествующей любым артикулированным структурам представлений, существует своего рода допредпредставление, и задача философии состоит в том, чтобы восстановить его. «В начале было дело», как выразился гетевский «Фауст».

* * *

Философия Фихте отличается от кантовской по трем существенным причинам. Во-первых, это разрыв с идеей Канта о «вещи в себе». Кант учил, что реальность, какой мы ее знаем (твердые объекты, существующие в пространстве и времени, а не только наши образы этих объектов), состоит из «видимостей», как он их называет. Тем не менее, Кант также утверждает необходимость веры в царство непостижимых вещей самих по себе, которые каким-то странным образом стоят за этими явлениями или за ними. С момента первой публикации Критика чистого разума , читатели сочли, что это утверждение трудно принять. Как писал друг Гёте Фридрих Якоби: «Без предпосылки [вещи в себе] я не мог войти в систему, но с ней я не мог оставаться в ней». Фихте разрубает гордиев узел. Читай Канта в духе его философии, а не в букве, говорит он, и можно обойтись без вещи в себе, да и кантовская философия была бы лучше без нее.

Вторая особенность заключается в том, что Фихте считает задачей философии дать отчет о структурах сознания, начиная с его самых основных и примитивных элементов и систематически продвигаясь вверх к наиболее сложным формам человеческого взаимодействия, закона и политика. Следует сказать, что разговор о «сознании» здесь потенциально может ввести в заблуждение. Если мы думаем о сознании исключительно как о том, что происходит с нами субъективно — как вещи поражают нас, — то мы упускаем весь радикализм фихтевского изгнания вещи в себе. Без вещи в себе вся действительность существует только в некотором смысле «для нас». Итак, «сознание» охватывает все; оно означает не больше (и не меньше), чем «мир, каким я его нашел» (если заимствовать фразу у Витгенштейна) или «жизненный мир» (как его называет Гуссерль).

Наконец, мысль о том, что основание философии лежит в «поступке», объединяет две стороны кантовской философии — мир познания и мир человеческой деятельности, — которые сам Кант (несмотря на его случайные высказывания об их единстве) лечится отдельно.

Все это составляло программу философии, которой Фихте следовал до конца своей жизни. Он был настолько убежден в ее важности, что дал ей специальное название — Wissenschaftslehre 9.0193 (буквально «доктрина науки»). В то время как «философия» — это стремление или отношение — «любовь к мудрости», — Wissenschaftslehre претендует на роль свода объективных знаний. Для Фихте долгие поиски отправной точки и метода философии были завершены, и теперь можно было перейти к твердым выводам.

Фихте занял свой пост в Йене в мае 1794 года. Его прием превзошел даже его собственные надежды, а его лекции были переполнены. Он не ограничивался наиболее абстрактными разделами Wissenschaftslehre , но перешли от чистой теории к этике, политике и истории, собрав аудиторию со всего университета. Фихте не был красивым мужчиной — он был низеньким и коренастым, — но у него был, как говорили, «взгляд орла», и он читал свои лекции со свирепым напором, который приводил к сравнениям с Бонапартом. У нас есть самые ранние из них — они были опубликованы под названием «Некоторые лекции о призвании ученого» (1794 г.) — и они действительно захватывают дух. Я не могу себе представить, чтобы Фихте был хорошим пастором, но его проповеди никогда не были бы скучными.

Это были также годы чрезвычайной продуктивности. Он опубликовал книгу о естественном праве «в соответствии с принципами Wissenschaftslehre », систему этической теории, основанную на тех же принципах, и многочисленные эссе и обзоры. Только ядро ​​ Wissenschaftslehre не получило окончательного представления, которое удовлетворило бы его автора.

Но такое счастливое положение дел не могло продолжаться долго. С самого начала ходили клеветы на Фихте: не говорил ли он, что через двадцать лет не будет больше ни королей, ни принцев? Разве он не планировал свои лекции так, чтобы они не совпадали с церковными службами? Короче говоря, разве он не был якобинцем и атеистом? Обвинения были ложными, но не настолько нецелевыми, чтобы не пролилась кровь. Хуже того, Фихте защищался от них самым несдержанным образом. Кризис наступил с публикацией в журнале, издаваемом Фихте, эссе некоего Фридриха Карла Форберга, которое, казалось, раздвигало границы «моральной религии» Канта и Фихте до точки открытого конфликта с богооткровенной религией христианства. церкви. Фихте опубликовал собственное эссе, дистанцировавшись от Форберга, хотя и не так далеко, как того требовали некоторые. Ходили слухи, появлялись анонимные брошюры, а курфюрст Саксонии пригрозил запретить саксам учиться в Йене. Публичные заявления Фихте о невиновности были отправлены вместе с особо резким письмом властям Веймара с требованием их поддержки. Карл Август, сытый по горло Фихте, истолковал это как предложение об отставке, которое он тут же принял.

Итак, в 1799 году Фихте снова оказался без работы. Это была неудача, но не катастрофа. У него были контакты в Берлине, которые были более чем счастливы видеть такого знаменитого автора в прусской столице, и, хотя в Берлине еще не было университета, там была значительная образованная публика, готовая платить за посещение его лекций. Таким образом, в экономическом отношении Фихте выжил достаточно хорошо. Тем временем в Йене на первый план вышел бывший ученик Фихте Фридрих Шеллинг. Как заметил Гёте: «Одна звезда падает, другая восходит».

* * *

Вскоре после своего прибытия в Берлин Фихте опубликовал «Закрытое коммерческое государство » и посвятил его тогдашнему министру финансов Пруссии Карлу Августу фон Струэнзее. Его идеи удивительно радикальны. Если государства должны мирно сосуществовать, то они должны прежде всего, утверждает Фихте, найти свои естественные границы, какими бы они ни были. Франция и Великобритания, например, на самом деле представляют собой одну географическую единицу; следовательно, постоянный конфликт между ними будет продолжаться до тех пор, пока одному, наконец, не удастся захватить другого. Государства также должны запретить использование золота или серебра в качестве денег и закрыться от любой международной торговли. Возможно, неудивительно, что эти крайние предписания нашли мало сторонников. Лучшее, что удалось сказать даже сочувствующим комментаторам, это то, что The Closed Commercial State — это спекулятивное упражнение в идеальной теории, картина того, каким должен быть мир, если мы откажемся от ограничений политического реализма. Однако в целом его рассматривали как несколько неловкое отклонение от основного проекта Фихте. Поэт Сэмюэл Тейлор Кольридж написал на полях своего экземпляра: «Тщеславие Фихте странным образом ввело его в заблуждение в этом эссе. За исключением стиля, он не имеет ничего общего с его метафизическими работами: он всегда поверхностен и чаще всего грубо ошибочен».

На первый взгляд Фихте может показаться странным предметом для контекстуалиста Кембриджской школы: если когда-либо философ видел себя занятым чистым поиском истины, то это был Фихте. И все же в каком контексте он писал! Пока философы сидели в тавернах Йены, споря об отношениях между трансцендентальным и эмпирическим «я» или о том, может ли «я» «постулировать» не-я, политический мир бушевал вокруг них. Во Франции, конечно, всего за десять лет революция перешла от умеренности к террору и автократии. В то же время Европа оказалась охваченной войнами, которые с беспрецедентной интенсивностью продолжили конфликты, разделявшие ее в начале века. В весьма блестящей главе под названием «Торговля и Европейское содружество в 1800 году» Нахимовский объясняет, как эти проблемы выглядели из Берлина, и показывает, что идеи Фихте не имели никакого отношения к тому, что было поставлено на карту.

Конечно, учитывая потрясения, которые пережила Франция, было бы естественно интерпретировать ее трансформацию как по сути бытовую драму. Было ли то, что произошло там, особенно резким (как это видят марксисты) случаем перехода классовой власти от аристократии к буржуазии, что было осуществлено менее жестоко, если не так полно, в Англии? Или это было (если следовать Токвилю) кульминацией процесса централизации и нивелировки, который фактически был инициирован0192 старый режим ? Несмотря на то, что эти вопросы были (и остаются) важными, для немецкоязычного мира была не менее актуальна и другая точка зрения: какая государственная система последует за Французской революцией?

Когда в мае 1789 года Фридрих Шиллер читал в Йене свою инаугурационную лекцию, он восхвалял нынешнее состояние европейской политики как мирное равновесие, поддерживаемое узами торговли и цивилизованного обмена, и представлял лоскутное одеяло германских государств как образец гармоничного разнообразие. К концу следующего десятилетия уже никто не мог сомневаться в том, что старый порядок ушел навсегда, однако неизвестно, что будет дальше.

Образованные люди либеральных взглядов того времени подходили к этим вопросам с убеждением, что вопросы международного мира и экономики тесно связаны. На заднем плане была гигантская фигура Адама Смита. Генри Аддингтон, в то время член британского парламента, был так воодушевлен встречей со Смитом в 1787 году (в доме Уильяма Питта Младшего), что обратился к нему со следующим поэтическим излиянием: «О! добро пожаловать! чья мудрая и патриотическая страница / Путь к богатству и миру хорошо определил. / Стремился обуздать и смягчить враждебную ярость, / И связать узами интереса человечество».

Аддингтон, безусловно, был прав, не отказываясь от основной работы (он станет спикером Палаты общин и сменит Питта на посту премьер-министра), но его вирши дают точное представление о существенных аспектах положения Смита. По мнению Смита, торговля, поскольку она состоит из сети взаимовыгодных сделок, должна вести к миру и гармонии, а не обязательно к конфликту. Более того, торговля привела бы к трансформации человеческой природы, к умерению разрушительных страстей, ведущих к войне. Но эта простая мысль, которая стала фундаментальной догмой либерализма свободной торговли девятнадцатого века после того, как Давид Рикардо развил ее как теорию сравнительных преимуществ, оказалась в противоречии с опытом экономической науки восемнадцатого века. Если это правда, то почему самые богатые страны управляли империями, с которыми они могли торговать исключительно? На это у Смита был ответ:

На первый взгляд может показаться, что создание великой империи с единственной целью поднять народ покупателей — проект, пригодный только для нации лавочников. Однако это проект совершенно не подходит для нации лавочников; но чрезвычайно подходит для нации, правительство которой зависит от лавочников. Такие государственные деятели, и только такие государственные деятели, способны воображать, что они найдут какую-то выгоду в использовании крови и сокровищ своих сограждан для основания и поддержания такой империи.

Коммерческие империи, предназначенные исключительно для внутренней торговли, являются, по его мнению, извращенным побочным продуктом экономического роста, а не его причиной. Пытаясь закрепить за собой рынок, «владельцы магазинов», то есть торговцы и промышленники, преследуют интересы, не соответствующие интересам общества в целом. Надо отдать управление в руки тех, кто лучше всего будет способствовать общему благу (как оказывается, земельной аристократии, которую читатели Смита в наши дни редко замечают). Но если это была британская теория, то это ни в коем случае не британская практика. Общеизвестно, что Георг III наотрез отказался последовать совету Смита и «расстаться с добрыми друзьями» из своих американских колоний, а также отказаться от торговых монополий Законов о мореплавании.

* * *

К концу века Берлин оказался в любопытной ситуации. После 1795 года и Базельского договора Пруссия сохраняла нейтралитет между Великобританией и Францией. Но на него оказывали давление, чтобы он присоединился к той или иной стороне — действительно, Фридрих Вильгельм III почти вступил в антифранцузский союз, передумав только после того, как был отдан приказ о походе. Тем временем французская пропаганда и дипломатия также были активны, и фон Струэнзее, министр финансов, которому0192 Закрытое коммерческое государство был посвящен, был ведущим прусским защитником французской позиции. По мнению французов, именно Англия подорвала свободу мореплавания, и только спонсируемая Францией реорганизация Европы могла создать действительно открытую торговую систему. (О, и кстати, не было бы хорошей идеей, если бы Пруссия аннексировала Ганновер?)

С большой натяжкой можно видеть Фихте активным участником этих маневров. Его аргумент представляет собой простую серию шагов из абстрактных общих принципов. Wissenschaftslehre устанавливает, что люди свободны и равны. Таким образом, они должны жить в условиях, отражающих этот моральный статус, а это означает, что должны быть как международный мир, так и достаточное экономическое равенство, чтобы все были независимыми и свободными от господства. Более того, работа должна быть у каждого, потому что работа, при условии, что она осуществляется без принуждения, противостоит естественной человеческой праздности и помогает привести в равновесие наши желания и наши способности. Торговля, с другой стороны, порождает войны, неравенство и безработицу (набор эмпирических утверждений, которые Фихте утверждает более или менее без доказательств или аргументов). Отсюда следует, по Фихте, что торговля должна быть запрещена.

На мой взгляд, Кольридж был прав: Фихте был просто не в своей тарелке. Закрытое коммерческое государство не является ни замаскированной частью хитроумной дипломатической защиты, ни забытым шедевром политической экономии. Тем не менее книгу Нахимовского читать полезно. Он не только дает богатое и яркое описание проблем и противоборствующих сил в то время, когда будущее европейской системы национального государства висело на волоске; это также ставит под сомнение некоторые широко распространенные предположения о росте капитализма. В большинстве случаев капитализм и появление либеральных свобод шли рука об руку как часть общего процесса модернизации: внутренние феодальные ограничения были сняты, а расширение международной торговли привело к экономическому росту. Это не просто история, рассказанная апологетами свободного рынка. Величайший критик капитализма Карл Маркс рисует по существу ту же картину. Расширение производительных сил общества Маркс видел в результате ничем не ограниченного менового хозяйства — «всеобщего товарного производства» — и считал роль государства в развитии капитализма прежде всего отрицательной: капитализм преуспевал там, где государство не сдерживало динамичного развития. силы, действующие в «буржуазном обществе».

На фоне этого многим континентальным глазам представился совершенно другой образ. Когда они наблюдали за подъемом Великобритании, их поразил тот факт, что промышленная революция произошла в стране, которая провела ряд безжалостных войн за создание защищенной торговой империи, в которой институт, капиталистическое, но дофеодальное — движимое рабство — играло фундаментальную роль.