Д вора: Недопустимое название | Mortal Kombat Wiki

История Гостиного двора | МВО «Манеж»

7 января — 31 декабря 2022

Гостиный двор, ул. Ильинка, 4, Подъезд №5 и 1 этаж, галерея по ул.Ильинка.

Объединение «Манеж» представляет выставочный проект «История Гостиного двора».

В экспозицию вошли предметы архитектуры и археологии, найденные во время раскопок на территории московского Гостиного двора и близлежащих к нему переулков, а также в помещениях здания во время реконструкции в 1995-1998 годов.

Гостиные дворы с давних времен являлись неотъемлемой частью городской жизни, привилегированными местами торговли. «Гостиный двор» – пространство для торговли заморскими товарами, произошло от понятия «гость» – иноземный купец или местный зажиточный купец.

В Москве уже в XV веке на территории Старого Гостиного двора развернулся один из торгово-ремесленных центров столицы. Сюда, к нынешним улицам Ильинке и Варварке, по указу Ивана IV торговые ряды были перенесены от стен Кремля, где располагались прежде.

В 1641 году, после нескольких пожаров, царь Михаил Федорович Романов капитально перестроил Гостиный двор, его главные ворота были обращены на Варварку. Позже к Гостиному двору решили достроить новое здание, а главный фасад повернуть в сторону Ильинки. В 1664 году строительство было завершено.

В 1789 году архитектору Джакомо Кваренги было поручено перестроить здание московского Гостиного двора. Он скруглил углы здания, разделил его на секции для амбаров и лавок. Внутренний двор был разделен на две части поперечным корпусом. Вдоль фасадов и внутри здания были выстроены галереи.

После пожара 1812 года восстанавливать центр Москвы было поручено Комиссии по строениям Москвы под руководством Осипа Бове. Перестроение Гостиного двора было завершено в 1839 году. Теперь Гостиный двор представлял собой застройку в едином стиле с большим внутренним двором.

На протяжении всей своей истории Старый Гостиный двор находился в центре городских событий, через него пролегали дороги купцов, дипломатов, путешественников, ученых. Здесь торговали заморскими товарами и заключали сделки, узнавали последние городские новости; в его павильонах находились городская биржа и торговые лавки крупных промышленников.

Вход свободный.

Аккредитация: Объединение «Манеж» | 8 (499) 394-08-32 | [email protected]

рассказать в

Культура москвы
cult.mos.ru

Активный гражданин

Банк вакансий

Культура. Гранты России

Афиша Пушкинской карты

Лица победы

Культура москвыАктивный гражданинRussian Seasons

X

Правила продажи билетов

Возврат билетов

Купить электронный билет:

* — Внимание! По Пушкинской карте купить билет может только держатель карты, для этого в заказ добавьте один билет.

Проект «МУЗЕИ — ДЕТЯМ». Бесплатный входной билет для учеников московских школ и колледжей. Оформить билет можно только в кассе, при предъявлении карты учащегося.

Центральный Манеж
Комплексный билет на выставки «Православная Русь — к Дню народного единства» и «Москва и москвичи»

Мастерская книги

Гостиный двор
Занятие 10 «Мастерская книги» (19 ноября)

Гостиный двор
Занятие 11 «Мастерская книги» (26 ноября)

Гостиный двор
Занятие 12 «Мастерская книги» (3 декабря)

Гостиный двор
Занятие 13 «Мастерская книги» (10 декабря)

Гостиный двор
Занятие 14 «Мастерская книги» (17 декабря)

Гостиный двор
Занятие 15 «Мастерская книги» (24 декабря)

На траве двора

Рассказ Асара Эппеля — коллекция подмосковных персонажей середины ХХ века, будто созданных рукой русского Габриэля Гарсия Маркеса или Федерико Феллини. Здесь учительница пудрит нос мукой, которая от жары превращается в тесто, а пилот никак не успевает прилететь к невесте, но мастерски пикирует над ней, лежащей на траве. Герои спектакля ловко играют строками рассказа, перемежая их мягкими переливами и целыми симфониями дворового быта, и ждут, когда же удастся вырваться и, наконец, начать жить. В этом дворе, черты которого условны, как самые далекие воспоминания детства, фата сделана из простыни, а в свадебное путешествие отправляются на самокате. Все здесь находятся в непрерывном ожидании: Валька в ожидании своего недосягаемого летчика, «одинокая и еще раз одинокая» Софья Петровна — в робких ожиданиях того, что изменит ее привычное существование, а Василь Гаврилыч — того момента, когда жизнь станет тем, чем обещала стать когда-то. Неиссякаемая ирония, томительное предчувствие любви, свобода смелого полета, задевающего крыши, а вместе с тем, трагическое ощущение упущенной жизни — вот то, что наполняет спектакль Светланы Земляковой.

Некогда недооцененный должным образом Асар Эппель, выдающийся переводчик и мастер ностальгической прозы с ироничным колоритом еврейской останкинской слободы 1950-х гг. , и его рассказ из сборника «Шампиньон моей жизни», уже во второй раз попадают в круг внимания режиссера Светланы Земляковой. Светлана Землякова, режиссер и педагог режиссерского факультета ГИТИСа, воспитала уже не одну плеяду талантливых актеров, ежегодно пополняющих труппы всех главных театров Москвы. Среди ее работ: «Бабушки» и «Петр и Феврония Муромские», в 2015 году ставший лауреатом премии «Золотая маска». «На траве двора» будет второй постановкой Светланы Земляковой в Театре им. Маяковского: в октябре 2014 года в репертуаре появился спектакль ГИТИСа «В.О.Л.К. (Вот Она Любовь Какая)», преображенный и усовершенствованный на сцене «Маяковки». С недавними выпускниками ГИТИСа, сегодня являющимися членами труппы Театра им. Маяковского, режиссер создает и свой новый спектакль, полный светлой грусти уходящего времени и мимолетной радости воспоминания.

«Человек понимает, что он уже в конце пути, а жизнь не прожил. Этот двор, может быть, и на двор не похож. Это, скорее, забытый всеми запасной аэродром, куда все приземляются, там остаются и уже никогда оттуда не взлетают. »

Светлана Землякова

Премьера состоялась 17 октября 2015 года.

Спектакль идет 1 час 50 минут.

пресса о спектаклепремии и номинации

• 
  Номинация «Лучший спектакль малой формы» Российской национальной театральной премии «Золотая маска», сезон 2015-2016 

• 
  Номинация «Лучшая работа режиссёра» Российской национальной театральной премии «Золотая маска», сезон 2015-2016 за постановку спектакля «На траве двора».

• Номинация «Лучшая женская роль» Российской национальной театральной премии «Золотая маска», сезон 2015-2016 за роль Вальки в спектакле «На траве двора».

• 
  Театральная премия «МК» в номинации «Лучшая мужская роль второго плана» (Александр Андриенко за роль Василь Гаврилыч Ковыльчука в спектакле «На траве двора», сезон 2015/2016

• 
  Театральная премия «МК» в номинации «Лучшая мужская роль. Начинающие» (Алексей Сергеев за роль Автора в спектакле «На траве двора») сезон 2015 – 2016

Грейс Д. Ли о дебютном романе «Портрет вора», представительство AAPI

Плюс: другие книги с разными главными героями, которые она рекомендует.

Когда Грейс Д. Ли прочитала о китайском искусстве, которое первоначально было украдено из Старого Летнего дворца в Пекине и вывезено из музеев по всему миру, она была заинтригована. «Как американка китайского происхождения и человек, который всегда любил истории об ограблениях, мне было интересно, как выглядели бы ограбления, если бы [воры] были не опытными преступниками, а американцами китайского происхождения, такими как я», — говорит она. Это вдохновило ее на написание дебютного романа Portrait of a Thief (уже вышла) о группе американских студентов китайского происхождения, которые совершают серию ограблений.

Вдохновляясь популярными фильмами и научно-популярными книгами, Ли построил мир, в котором должна была жить команда. Поклонница фильмов об ограблениях, в том числе «Одиннадцать друзей Оушена», и франшизы «Форсаж », автор смогла посмотреть фильмы, которые ей нравились, и назвать их исследованиями. «В книге есть часть, где персонажи садятся и смотрят Одиннадцать друзей Оушена . Они делают заметки во время просмотра, и это было взято непосредственно из моего собственного исследовательского процесса», — говорит она. забавно выяснять, как бы я наложила их интересы и способности на эти архетипы ограблений, к которым мы так привыкли», — говорит она. могут иметь разные представления о том, что для них означает успех.Возьмем, к примеру, главного героя Уилла Чена, который «воплощает множество представлений о том, каким должен быть идеальный азиатско-американский ребенок», — говорит Ли: студент Гарварда и старший сын, который провел всю свою жизнь в стремясь к целям, которые его иммигрантская китайско-американская семья поставила перед ним. Тем не менее, Уилл чувствует себя неудовлетворенным — и это отсутствие удовлетворения приводит его к созданию группы ограбления: Ирэн, Дэниел, Лили и Алекс. «У них такой разный опыт и отношения. корабли с Китаем и их идентичность», — говорит она. «Главное, что я хотел затронуть в книге, это то, что китайско-американская идентичность не является монолитом».

«Портрет вора» , может быть, только сейчас попал на книжные полки, но он уже приближается к экрану, а адаптация уже работает в Netflix. «В детстве я никогда не чувствовала себя представленной, я никогда не видела фильмов или шоу с главными героями американцев азиатского происхождения», — говорит Ли, которая цитирует фильм «Безумно богатых азиатов » 2018 года как момент, когда она увидела людей, похожих на нее в поп-культуре. Она невероятно благодарна за то, что работает над адаптацией, так как число азиатско-американских представителей в СМИ увеличивается. «Эти растущие изменения означали бы для меня мир, когда я была моложе, и, надеюсь, откроют двери и предложат новые возможности и опыт для молодых американцев азиатского происхождения, которые появляются прямо сейчас», — говорит она.

Вот еще несколько книг с разными персонажами, которые сейчас нравятся Ли.

Изображение

Авторы и права: Penguin Random House

Химия Вейке Ван

Роман Вейке Ван о женщине, работающей над получением степени по химии, — это первый роман, который Ли прочитала с китайско-американским рассказчиком в STEM. Жизнь неназванного рассказчика начинает разваливаться как в личной, так и в профессиональной жизни, включая ее отношения с парнем и наукой. «Это был первый раз, когда я прочитала что-то, что отразило мой опыт и мир в художественной литературе, — говорит она. — Это имело решающее значение с точки зрения моего роста как читателя и писателя».

«Изображи нас в свете», Келли Лой Гилберт

Авторы и права: Little, Brown Books for Young Readers «Окончание средней школы и желание стать художником», — Ли рыдала в конце. В нем рассказывается о его отношениях с семьей и искусством, а также исследуются такие темы, как социально-экономический статус и иммиграция. «Это так продуманно и нежно сделано. После того, как я закончила, я плакала, а потом позвонила родителям», — объясняет она.

On Rotation Ширлин Обуоби

Авторы и права: Avon

On Rotation Ширлин Обуоби

ей 20 лет. «Это было так важно для меня, потому что это была одна из самых первых книг, которые я прочитал о студенте-медике. Кроме того, главный герой и автор — дети иммигрантов, — говорит Ли. опыт и ожидания, возложенные на нас нашими родителями и нами самими, чтобы преуспеть во всех аспектах нашей жизни».

Honey Girl, Морган Роджерс

Фото: Park Row

Honey Girl , Морган Роджерс женщина, которую она встречает в Вегасе. «Это было просто очень весело, но также и глубоко прочувствовано с точки зрения давления, с которым сталкиваются цветные люди с точки зрения навигации по миру, сопоставления академических успехов и того, кем является человек за пределами своих достижений, и что это значит для достижения ваших целей. мечты», — делится она.

Messy Roots Лауры Гао

Credit: Balzer + Bray

Messy Roots Лауры Гао иммигрировали в, о которых слышали до пандемии. В своих графических мемуарах Messy Roots Гао исследует свое детство и свой опыт во время пандемии, когда город Ухань внезапно стал известен всем. «Я считаю, что как американцу китайского происхождения очень полезно для всех нас, переживших пандемию, получить эту глубоко личную историю об идентичности в контексте Китая», — говорит Ли.

Похожие материалы:

• Кэти Китамура, Закия Далила Харрис и другие авторы выбирают свои самые ожидаемые книги 2022 года Aja Gabel, C Pam Zhang, Simon Han и Pitchaya Sudbanthad рекомендуют книги других авторов AAPI

Портрет вора Грейс Д. Ли, твердый переплет

1

Уилл

Назовите, пожалуйста, ваше имя для протокола.»

Так все и началось: Бостон на пороге падения, Музей Саклера ограбили двадцать три произведения бесценного китайского искусства.

«Уилл Чен»

Музей, мистер Чен?»

«Я работаю здесь неполный рабочий день. Я изучаю историю искусств в Гарварде.»

«Вы видели что-нибудь необычное до кражи?»

«Нет.»

«Опишите, что вы видели во время инцидента. Любые отличительные черты воров, все, что могли не зафиксировать камеры слежения.»

«Все произошло очень быстро. Я оторвался от своего эссе и увидел, что срабатывает сигнализация. Когда я забежал на выставку, они уже уходили. Они были в лыжных масках, в черной одежде.» Он колебался, всего на мгновение. «Я думаю, что они говорили по-китайски».

На мгновение единственным звуком было царапанье ручки детектива по блокноту. «Понятно. Вы говорите по-китайски, мистер Чен?»

«Да, я-неважно? Я не мог толком разобрать, что они говорили. В этот момент сработала сигнализация.»

«Конечно. А ты знаешь, что они украли?»

Уилл мысленно вернулся к пустой комнате. Если он закроет глаза, то сможет вернуть осколки туда, где они должны быть: пара нефритовых тигров, ваза с драконом. Нефритовая чаша с тремя хохлатыми бронзовыми птицами в полете. — Не совсем. Меня не было все лето.

Детектив передвинул через стол лист бумаги. «Можете ли вы прочитать название этого для меня?»

Это была распечатка из Harvard Crimson за конец августа. Уилл тяжело сглотнул. «Что наше, то не наше: китайское искусство и западный империализм».

«Это вы написали?»

«Да».

Детектив наклонился вперед, его пальцы соприкоснулись. «Скажите мне, если это звучит подозрительно для вас: китайский студент пишет статью о награбленном искусстве, а несколько недель спустя ограблена крупнейшая коллекция азиатского искусства Гарварда. Все бесценные произведения, упомянутые в статье, исчезли».

Уилл откинулся на спинку стула. В золотом свете все казалось картиной, и он на мгновение отвлекся, думая о работе по искусству эпохи Возрождения, которую нужно было сдать на следующей неделе, о скульптуре, которую ему еще предстояло закончить для своего портфолио. «Не особенно.»

«А почему так?»

«Я родился в США, детектив…» Уилл искал значок, имя.

«Мейерс».

«Детектив Мейерс».

«Что вы-»

«Я американец китайского происхождения», сказал Уилл, задержавшись на американце. Он поправил закатанную манжету своей рубашки, представляя, как сестра поведет себя в этой ситуации. «Вы сказали, что я китаец. Но я родился и вырос в США, как и вы, и работаю неполный рабочий день в Sackler, а три недели назад Crimson опубликовал статью, которую я написал для курса истории искусств в Гарварде. В прошлый раз, когда я проверял, ни одно из этих преступлений не является преступлением. А теперь, если вы меня извините, мне нужно сделать домашнее задание.

«Это процедура, мистер Чен. У меня есть еще несколько вопросов, если позволите…»

Уилл Роуз. Может быть, это и мелочь, называться китайцем, а не американцем китайского происхождения, чтобы этот сыщик, говорящий с бостонским акцентом, смотрел на него так, как будто это место, этот музей, это искусство ему не принадлежало, но. .. не чувствовал себя мелочью. Не тогда, когда он был в Гарварде, в этом месте мечты, и он был так близок ко всему, чего он когда-либо хотел.

Это был его выпускной год, и весь мир чувствовал, что вот-вот рухнет.

«Я рассказал вам все, что знаю, — сказал он, — и знаю свои права. В следующий раз, когда вы захотите обвинить меня в чем-то, обратитесь к моему адвокату».

O

В Элиот-Хаусе, с открытым окном на теплый вечерний воздух и далекий звук болтовни во дворе, Уилл достал из кармана единственного нефритового тигра. Камень был холодным, почти холодным для его кожи. Он сиял в полумраке, нефрит был бледно-зеленым, почти прозрачным, с красновато-коричневыми прожилками на голове и хвосте тигра. Несмотря на века, края резьбы были достаточно острыми, чтобы их можно было порезать.

Нефритовый тигр (один из пары), гласил плакат. Дата: 3 век до н. Культура: китайская.

У него был один тигр; у воров был другой. Это было почти слишком легко подсунуть, стекло между ним и произведением искусства разбилось в краже. Он провел пальцем по изогнутой спине тигра, все еще немного не веря своим глазам. Он был уверен, что это стоило сотни тысяч, но это было не главное. Важно то, что это был Китай, потом Гарвард, а теперь его.

Он вспомнил работу, которую написал для класса. Что наше, то не наше. Кто мог определить, что считать воровством, когда музеи, страны и цивилизации считали завоеванные трофеи законно заработанными?

Из кармана его пальто на пол выпорхнула карточка.

Уилл потянулся за ним, у него перехватило дыхание в тишине. На мгновение он вернулся к «Саклеру», прислушиваясь к быстрому отрывистому китайскому говору воров, их голоса контрастировали с воем сигнализации. Он прижался к стене, его сердце бешено колотилось в ушах, и все же один из них все еще пронесся мимо него на пути к выходу, так близко, что это можно было назвать преднамеренным.

Визитная карточка была черного матового цвета, на ее лицевой стороне четкими печатными буквами были напечатаны слова CHINA POLY и международный номер телефона. А ниже неряшливой рукой:

͵µÃ²»´í¡£

Хороший лифт.

2

Алекс

Когда Алекс Хуан закрыла глаза, ей приснился Китайский квартал: красные фонари, развешанные вдоль каждой витрины, запах рыбных рынков, подъем и падение кантонцев как покупателей торговался. Прошло три года с тех пор, как она стояла перед целыми глазированными утками, вращающимися в окнах ресторана, и каждое утро в семь утра переключала вывеску с ЗАКРЫТО на ОТКРЫТО, пока ее родители готовили кухню И Хуа Лу.

Вот как все менялось: медленно, а потом все сразу. Письмо о принятии из Массачусетского технологического института, форма FAFSA, поездка на автобусе в Бостон. Ее младшие братья и сестры машут ей, пока она больше не может их видеть. Каникулы в школе, в библиотеках или на диванах у друзей, летние стажировки на другом побережье. Предложение на полный рабочий день от Google для ее младшей осени. Когда будете готовы, сказал вербовщик, но бонус за регистрацию был больше, чем ее родители зарабатывали за год.

Через месяц Алекс переехал в Силиконовую долину.

Солнце садилось в Маунтин-Вью, вечерний свет падал на пол ее гостиной. Неужели прошло меньше года? Она до сих пор помнила, как вышла из самолета в тот первый день, как небо было таким широким, к чему она не привыкла после многих лет жизни в Нью-Йорке, а затем в Бостоне. Она думала: «Это начало остальной части моей жизни». Это было просто немного страшно. Все, что она знала, все, кого она любила, осталось на другом берегу.

Так и было: вечер пятницы и пустая квартира, по обеденному столу разбросаны контейнеры с собой. Ее ноутбук был открыт, ее работа на ночь все еще не сделана — на самом деле никогда не сделана, — но, несмотря на гул, ее жевание казалось слишком громким в тишине. Алекс потянулась к телефону, просто чтобы чем-нибудь заняться, просмотрела все задачи, оставшиеся на сегодня, непрочитанные сообщения в семейной группе WeChat и пропущенный звонок от Уилла Чена.

Последнее было самым интересным. Вы назвали? она написала ему.

Мгновение спустя ее телефон зазвонил.

«Ты единственный человек, который предпочитает звонить, а не писать», — сказала она в качестве приветствия.

«Привет, Алекс. Я тоже рад тебя слышать.» Голос Уилла был низким, жидким, как мед, и она на мгновение вспомнила, почему раньше думала, что что-то возможно. «Сколько времени нужно, чтобы взломать систему безопасности музея?»

Алекс бросила взгляд на свою программу; он все еще работал. «Вы знаете, что быть инженером-программистом — это не то же самое, что быть хакером, верно?»

«Алекс Хуан, я не думал, что ты можешь что-то сделать.»

Она не могла не рассмеяться. Уилл играл на ее тщеславии, но… что ж, он не ошибся. Алекс открыла свой личный ноутбук, отодвинув рабочий ноутбук в сторону. Было так много вопросов, которые она могла бы задать, но уже это было самым интересным, что случилось с ней за долгое время. Она позволила бы этому разыграться. — Я полагаю, это зависит от музея.

«Саклер? Позвольте мне отправить вам данные для входа.»

В несколько быстрых нажатий клавиш она открыла внутреннюю сеть музея. «Звучит знакомо.»

— Наше первое свидание, — добавил Уилл.

Алекс рассмеялся. «Я должен был догадаться, что у нас ничего не получится, как только ты предложил пойти в художественный музей». Они познакомились в Тиндере, в тот короткий период, когда оба были новичками в колледже и на сцене свиданий, пошли в «Саклер», а затем попили кофе пасмурным днем ​​в Новой Англии. После этого была пара свиданий, но больше ничего, и, увидев горе, которое Уилл обычно оставлял после себя, она почувствовала облегчение, что ни один из них не хотел большего. Тем не менее, они поддерживали связь после того, как она переехала в Калифорнию, общались по видеосвязи поздними ночами, когда бессонница Уилла не давала ему спать, а Алекс боялась, что одиночество съест ее заживо, сравнивая младших братьев и сестер и тяжесть ожиданий их родителей, конкретные травмы их прошлого обнажились по прошествии нескольких часов. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что они больше никогда не будут встречаться.

Видеозапись Саклер загружена на ее экран. Музей светился, несмотря на то, что на Восточном побережье было поздно, и на камерах снаружи музея полицейские огни мигали красным и синим над мощеными улицами. Она переключилась на другую вкладку в режиме инкогнито и нашла в музее Саклера +

новости.

Все заголовки сообщали одно и то же: разбитое стекло и черные лыжные маски, двадцать три украденных произведения китайского искусства. Было трое очевидцев, но никаких зацепок. Она сузила глаза, глядя на свой телефон. — Почему ты не сказал мне, что было ограбление?

— Алекс, — начал Уилл. В его голосе была ловушка.

«Ты был там?»

Он долго молчал. «Вот почему я звоню».

Алекс закрыла глаза, думая о том дне, когда она уволилась из Массачусетского технологического института. Была осень, листья только-только начали менять цвет, а река Чарльз, словно серебряная проволока, петляла по центру Бостона. Это было похоже на начало чего-то, будто вся ее жизнь раскручивалась. Она никогда не описывала это чувство Уиллу, но думала, что, возможно, он узнает его. Этим вечером украденное искусство Саклера — что это было, как не мелочь?

Мгновение спустя Алекс вытащил записи прошлой ночи. Она поделилась с ним своим экраном, и они вместе наблюдали за кражей. Алекс знала, что Уилл наблюдает за ворами, за элегантностью их движений, за искусством, которое исчезает под их руками в перчатках, но она наблюдала за Уиллом. Уилла, когда он вставал из-за своего стола в «Саклер», когда он бежал в другую комнату. Уилл стоит у стены, его глаза широко раскрыты за очками, а темные волосы взлохмачены, он смотрит на весь мир, как любой другой ошеломленный студент колледжа, за исключением легкого движения его руки и мгновенного блеска нефрита на его ладони.

— Уилл Чен, — очень тихо спросил Алекс, — что ты сделал?

Его голос тоже был мягким. «Я знаю, я знаю. Есть еще».

Так что, возможно, она ошибалась. Может быть, Уилл все-таки наблюдал за ней.

Кража почти закончилась. Когда они уходили, одна фигура в маске подошла очень близко к Уиллу. Она увеличила кадр, но не могла сказать, что делал вор, если вообще что-то делал. — Визитная карточка, — сказал Уилл, и на ее телефоне загорелось изображение. Слова были на упрощенном китайском, а не на традиционном, но она могла читать достаточно хорошо. «И приглашение».

«Ты собираешься это взять?» Алекс перемотал назад к моменту, когда Уилл украл артефакт, этот предательский блеск. Ее пальцы зависли над клавишами. Чтобы стереть эти кадры, потребуется совсем немного. Полсекундный скачок между одним кадром и другим, списанный на мелкий сбой в системе, ошибочность технологии. Это также было определенно незаконно.

«Если бы я это сделал, вы бы присоединились ко мне?»

Зазвонил ее рабочий компьютер. Ее программа была завершена, и оставалось еще кое-что сделать. Всегда был. Алекс знала, что ей следует сказать «нет», вернуться к пятничным вечерним программам в своей квартире в Маунтин-Вью, к остатку своих дней, к остатку своей жизни, слившимся воедино в лучах калифорнийского солнца. В конце концов, она выбрала это. Стабильная зарплата и медленный подъем до менеджера, строки кода на Java и Python и всех языках, которые еще только появятся. Это был безопасный выбор, ответственный выбор, который она делала всю свою жизнь.

И все же…

В прохладном равнодушном свете своей квартиры Алекс откинулась назад, думая о переменах. Три года назад я впервые попал в кампус Массачусетского технологического института. Оставив это, прежде чем она была готова. А теперь — музей украденных произведений искусства, на ее компьютере мелькают кадры с камер наблюдения.

Дыхание Уилла было тихим по телефону, и она также вспомнила то ужасное первое свидание, прогуливаясь по Саклеру, а потом, после того, как они вдвоем пили кофе по завышенной цене и говорили о снах.